Вопрос: Если вкратце, то какова же суть Вашей точки зрения о причинах кровавой трагедии 22июня 1941 года? 


Ответ: В то, о чем пойдет речь, очевидно, трудно будет поверить, однако придется - против фактов и документов трудно возражать. Так вот, в первом полугодии 1941 г., точнее с того самого момента, как Генеральный штаб РККА возглавил тогда еще генерал армии Г.К Жуков, а в высшем командном звене наших вооруженных сил образовался дуэт Жуков-Тимошенко (нарком обороны СССР, маршал Советского Союза) в советском военном планировании произошло нечто немыслимое, невероятное. Ибо произошла негласная и незаконная подмена смысла и духа официально утвержденного правительством СССР плана отражения агрессии, в том числе и принципа обороны. Вместо четко указанного в официальном плане принципа активной обороны, предусматривавшего, при необходимости, организованный отход войск вглубь своей территории, но с арьергардными боями (чего, к слову сказать, Гитлер очень опасался и требовал от своих генералов не допустить этого) у нас появилась жесткая (упорная) оборона прямо на линии государственной границы. Но самое главное, конечно, это то, что негласно и незаконно был подменен смысл официального плана. Вместо сдерживания и отражения первого удара войсками Первого стратегического эшелона, под прикрытием чего наши основные силы должны были быть отмобилизованы и сосредоточены, и затем, но только при благоприятной обстановке, перейти в решительное контрнаступление и уничтожить врага, войска основных приграничных округов на западных границах негласно и незаконно были жестко переориентированы на отражение агрессии методом немедленного, то есть по факту нападения, встречно-лобового контрблицкрига. То есть отражение агрессии гитлеровской Германии стали готовить, выражаясь языком военных, методом осуществления стратегических фронтовых наступательных операций. Подмена именно тем была особенно опасна, что фактически незаметна. Ее и сейчас-то не так уж легко заметить. Не меняя ни единой строчки в официальном документе, а всего лишь за счет негласной, а потому и незаконной переакцентировки усилий приграничных округов на подготовку к немедленному контрнаступлению, которое действительно официально предусматривалось в официальном же плане, дуэт Жуков-Тимошенко практически полностью выхолостил суть официального плана. Никакого другого плана, кроме того, который был утвержден 14 октября 1940 года, в СССР не было. И любые сказки о всяких иных, якобы официально действовавших планах - не более чем сказки, к тому же далеко не безобидные, как это иногда представляют.

Хочу еще раз подчеркнуть, что и в официальном плане контрнаступление планировалось, но только после сдерживания и отражения первого удара гитлеровцев. К тому же после сосредоточения наших основных сил и при наличии благоприятной обстановки, а «безграмотный сценарий вступления в войну» (именно так уже в послевоенное время сам Тимошенко охарактеризовал произошедшее 22 июня) по Жукову-Тимошенко предусматривал немедленный - по факту нападения - встречно-лобовой контрблицкриг как якобы эффективный метод отражения агрессии!? Более того. Эта негласная и незаконная подмена произошла на принципах концепции «пограничных сражений» расстрелянного в 1937 году маршала Тухачевского. А ведь он-то ее «разработал» как краеугольный камень еще тогда планировавшегося военного поражения СССР в войне с Германией. Советская военная разведка еще в конце 1935 года в специальном докладе «Коалиция против СССР» сообщала Сталину и Ворошилову о таких надеждах германского командования (да и впоследствии и Лубянка и ГРУ предоставили немало аналогичных сообщений). И вот что удивительно. Принципиально все то, что произошло 22 июня, поразительно чудовищным образом совпало с положениями «Плана поражения» Тухачевского, который он добровольно, без какого-либо принуждения изложил следствию на Лубянке. Кстати, совершенно беспочвенно утверждение, что-де эти показания выбили из Тухачевского, что-де все это выдумали костоломы Лубянки. Это ложь хотя бы, например, потому, что следователи НКВД образца 1937 года попросту физически не могли выдумать такие сугубо профессиональные подробности, какие собственноручно указал Тухачевский. Для этого надо было знать военное дело и стратегию. Да и 143 страницы, которые он написал на Лубянке, изложены ровным, спокойным почерком, с соблюдением всех правил орфографии и знаков препинания, применявшихся в русском языке того времени, в стиле, характерном только для самого Тухачевского. Сами понимаете, что если бы его избивали, то ни о каком ровном, спокойном почерке речи и быть не могло. Когда его привезли на Лубянку, он прямо на первом же допросе письменно изъявил желание все подробно и честно сообщить следствию (для сведения: многие из его подельников подолгу не давали никаких показаний, а этот сразу же накатал все, что знал и даже более того). Так вот, трагедия 22 июня 1941 года разворачивалась едва ли не в строгом соответствии с положениями «Плана Поражения СССР в войне с Германией», который, подчеркиваю, разработал еще Тухачевский. А в ряде случаев совпадения такие, что просто волосы дыбом встают…

И коренная причина лишь в одном. Изготовившиеся отражать агрессию, которую противник запланировал осуществить в формате внезапного блицкрига, методом немедленного встречно-лобового контрблицкрига=контрнаступления войска, с точки зрения обороны, сами находятся в крайне неустойчивом положении, и малейший удар по ним автоматически приведет к кровавой трагедии. Потому как принципиальной разницы в системах подготовки противостоявших тогда противников не было. Разница была всего в пяти буквах - у нас незаконно готовились к «к о н т р-блицкригу», немедленному встречно-лобовому, но именно же контрблицкригу по факту нападения. Ударивший первым будет, что называется, «в дамках». Первым ударил Гитлер…

В: То есть, Вы хотите сказать, что трагедия 22июня 1941 г. - это результат заговора высшего военного командования?!

О: Так ставить вопрос и, тем более, категорически утверждать подобное у меня прав нет. Это за пределами моей компетенции. Но, как и у любого другого историка-исследователя, у меня есть право обратить внимание на совпадение. Тем более на такое глобальное, к тому же приведшее к невероятно кровавой трагедии и длительной войне, в которой мы потеряли 27 миллионов полных сил и светлых помыслов наших сограждан. К тому же, не обратить внимания не могу еще и по такой наиважнейшей причине. Дело в том, что усилиями многих историков в последнее время выявлен факт колоссального значения - оказывается еще 18 июня 1941 года Сталин разрешил привести войска Первого стратегического эшелона в полную боевую готовность! Однако санкционированная Сталиным эта директива генерального штаба оказалась невыполненной. Во всяком случае, далеко не везде выполненной, тем более в полном объеме!

В.: Не могли бы подробней рассказать, что это за история?

О.: Конечно. Обратите внимание на поведение Сталина накануне начала Великой Отечественной войны. Известно, что до 24 мая 1941 года он вел себя относительно спокойно - хотя и разрешил вывод армий к западным границам из глубины страны. И вдруг 24 мая Сталин произносит на Политбюро: «Похоже, что в ближайшее время мы подвергнемся внезапному нападению со стороны Германии!». Да еще и открыто сказал, что этим делом дирижируют Англия и США. Это происходит в присутствии расширенного состава Политбюро - при Тимошенко, Жукове и прочих. После этого дают всякие команды в округа, и началось движение… С одной стороны, причина такого заявления кроется в том, что незадолго до этого разведка НКГБ доложила Сталину строго документальные данные о том, что с 22 мая график воинских перевозок вермахта переводится в режим максимального уплотнения. Так на языке германского генштаба назывался график отсчета времени «Х». С другой же стороны, Сталин даже документальным данным сразу не верил. Тем более, когда это касалось вопросов войны и мира. Уж слишком тяжелые последствия могли быть в случае мгновенного доверия разведывательной информации. Естественно, что последовала проверка. И когда этот факт был подтвержден, то тогда Сталин и произнес на Политбюро те самые слова.

В.: Но у нас в обществе давно уже сложилось стойкое убеждение в том, что Сталин был спокоен до 22 июня, верил Гитлеру и больше всего боялся провокаций…

О.: У нас таких «общеизвестных фактов» хоть отбавляй. Когда же начинаешь проверять - картина получается диаметрально противоположная. Поверьте, всю получаемую информацию Сталин проверял вплоть до каждого сегмента, каждого слова, в самом прямом смысле до последней закорючки. Полагаю, никто спорить не будет, что разведывательная информация по вопросам войны и мира автоматически предполагает соответствующую реакцию высшего руководства страны, в том числе и в плане «игры мускулами», которые должны проявляться в определенных «телодвижениях» войсками, в том числе и на границе. Но эта та реакция, оборотной стороной которой могут стать обвинения в агрессивности. Вот откуда проистекало его недоверчивое отношение к разведывательной информации и боязнь провокаций. Это не психоз, не шпиономания, не пренебрежение к разведке и ее информации, которые без устали приписывают Сталину. Надо четко понимать - на нем ведь лежала беспрецедентная, колоссальнейшая ответственность за судьбу страны и государства, за судьбу советского народа. Слишком много было желающих уничтожить дотла Советский Союз - в их числе и наши будущие «союзники» по антигитлеровской коалиции, те же Черчилль, Рузвельт и их ближайшее окружение, подавляющее большинство из которого страдало неизлечимой патологией в форме оголтелой русофобии и антисоветизма. Да и сами они не очень-то скрывали это. Особенно тот же Черчилль. Так что Сталин был просто обязан держать ухо особенно остро и досконально все проверять. А что касается провокаций, то он и здесь был прав. Гитлеровцы-то, как впоследствии выявилось, вплоть до 22 июня беспрерывно горько сетовали на то, что Сталин и СССР не дают ни малейшего повода для обвинений в агрессивности, дабы под этим предлогом оправдать свое нападение на него. И, кстати говоря, имейте в виду, что у нас практически неизвестно о том, что и по факту реальных событий в ночь с 21 на 22 июня война началась действительно с провокаций гитлеровцев. На отдельных участках границы гитлеровские диверсанты начали свои действия с применением огнестрельного оружия еще в два часа ночи, пытаясь спровоцировать пограничников и регулярные воинские части на ответный удар по германской территории до официально утвержденного времени нападения на СССР. Так что правота Сталина в этом вопросе абсолютна. И не надо по этому поводу иронизировать. Мы и так уже доиронизировались до того, что потеряли Родину, в которой родились и которую для нас с оружием в руках отстояли наши отцы и деды.

Но давайте посмотрим дальше. Апрель 1941-го, началась первая фаза переброски войск к западным границам. В апреле шибко сильно «плывет» дата нападения: 15 мая… 15 мая… 15 мая… Никакой реакции! Даже когда один из лучших агентов ГРУ - АВС - в начале мая сообщил эту дату, - никакой реакции! Вечером 10 мая на английскую территорию вдруг сваливается Гесс. А 13 мая Сталин «вдруг» дает команду на выведение следующей партии войск в сторону границы.

В.: Вы хотите сказать, что только в этот момент Сталин понял, что нападение неизбежно?

О.: Да, нет же. Принципиально нападение Германии было неизбежным с момента злоумышленного привода Западом Гитлера к власти. Его для этого и привели к власти - Сталин это знал и понимал, и любыми средствами пытался это нападение предотвратить, а затем, видя неминуемость этого, оттянуть, дабы лучше подготовиться.

В.: Тогда, если обратиться к событиям последних предвоенных дней, как же понять известную историю с матерной резолюцией Сталина на донесении разведки о скором нападении?

О.: Ну вот, опять «известная история». Единственное, что точно известно, что это проклятая фальшивка. Она известна, но от этого она не перестает быть фальшивкой, как и печально знаменитая фальшивка Овидия Горчакова, в которой он изволил утверждать, что-де Берия намеревался всех стереть в лагерную пыль за сообщения о скорой войне. До сих пор не можем расхлебать эти жуткие, скажем мягко, нелепости! Разве Берия мог написать такую глупость, если он еще 16 июня с санкции Сталина и по согласованию с наркоматом обороны и ГШ передал командованию погранвойск приказ о том, что в случае нападения Германии пограничные войска должны перейти в подчинение полевого командования РККА! Такие приказы отдаются только в преддверии агрессивного нападения, о котором знают, что оно никак неминуемо. Кстати, этот приказ - убойное свидетельство того, что ни в какие походы на Запад ни Сталин, ни Берия, ни тем более СССР и его славная РККА не собирались, как то нам пытаются навязать из-за бугра. Пограничные войска переходят в подчинение полевого армейского командования только в одном случае - в оборонительных боях! Такова их природа - природа защитников рубежей Отечества. Разве мог Берия написать такую докладную, как утверждал О.Горчаков 21 июня 1941 г., если единственные войска, которые действительно были приведены в полную боевую готовность, были пограничные и внутренние войска, подчинявшиеся Лаврентию Павловичу. В 21.30 21 июня они все уже были в полной боевой готовности, как, впрочем, и все органы внутренних дел и госбезопасности.

В.: Стоп, Вы, выходит, начисто отвергаете, что Сталин готовил нападение на Германию?! То есть ту самую «Операцию Гроза», о которой всему миру поведал небезызвестный Виктор Суворов?! Так, что ли?! 

О.: Я не только начисто отвергаю, а имею все документальные основания в самой жесткой и категоричной форме заявить, что это подлая ложь. Вся концепция В.Суворова опровергается одним щелчком, в основе которого строго документальные данные. Дело в том, что еще в 1974 году в открытой советской исторической литературе был обнародован тот факт, что слово «Гроза» исполняло функцию общегосударственного пароля, по которому командующие приграничных округов обязаны были вскрыть так называемые «красные пакеты» и немедленно ввести в действие находившиеся в них планы прикрытия государственной границы. Тогда же были указаны и координаты архивного подтверждения этого факта - Архив МО СССР (ЦА МО РФ), Ф. 208, Оп. 355802, Д.1, Л. 1! Далее. На местах, то есть в округах действовали пароли-аналоги. Например, в Киевском округе - «КОВО-41», в соответствии с которым командование этого округа вводило аналогичный режим действий. Если, например, спуститься по иерархической воинской лестнице еще ниже, то есть непосредственно в армии, корпуса и дивизии, то увидим, что там были свои пароли-аналоги - в Западном округе, в частности, для командиров частей и соединений существовали такие пароли, как «Кобрин - 41», «Гродно - 41». То есть в зависимости от места дислокации того или иного соединения. Для стрелковых и артиллерийских полков этого же округа существовал пароль «Буря», по которому они должны были также немедленно вскрыть так называемые «красные пакеты» своего уровня и действовать в соответствии с находившимися там инструкциями. Так что никаких планов нападения на кого бы то ни было и в помине. Пора кончать с этой глупостью, особенно если учтем следующее. Задолго до В.Суворова именно британский историк - авторитетнейший Б.Лиддел Гарт - в своей книге «Вторая мировая война» открыто признал, что едва только войска вермахта пересекли границу СССР, то германские «генералы убедились, как далеки были русские от агрессивных намерений, и поняли, что фюрер их обманул»! А не менее известный западногерманский историк Г.-А. Якобсен еще в самый разгар холодной войны, полвека назад столь же открыто признал в книге «1939-1945. Вторая мировая война», что «при внезапном нападении летом 1941 г. не было захвачено никаких документов, которые бы, несмотря на сосредоточение советских войск у границы, давали основания для выводов о вражеских наступательных намерениях»! Какие еще нужны доказательство, чтобы даже не читать и уж тем более не воспринимать хорошо оплачиваемый британской разведкой бред беглого предателя?!

Что же касается матерной резолюции, то нет даже тени намека на то, что Сталин позволил себе такую выходку. Есть такой блестящий историк спецслужб А.Дамаскин. Так вот он просмотрел сотни архивных документов разведки, которые докладывались Сталину, и ни на одном не увидел даже тени намека на что-либо подобное. Многолетний советский министр иностранных дел А.Громыко, который многократно общался со Сталиным, в своих мемуарах четко указал, что у Сталина не было привычки матерно выражаться, в том числе и письменно. А нарисовать у нас могут что угодно. В архивах творится нечто невероятное. Кто угодно и что угодно могут нарисовать на старых документах, не говоря уже о том, что и состряпать новые «архивные документы»! При публикации донесения разведки на основе сообщения «Старшины» (о нем-то и идет речь), а оно полностью впервые было осуществлено ФСБ и лучшими асами архивного дела из Мосгорархива, никаких матерных резолюций не было указано. Ведь архивные документы печатают со всеми пометками и резолюциями. Но этого-то не было. Не подтверждают эту версию и воспоминания разведчиков предвоенного периода, в том числе и воспоминания предвоенного начальника разведки НКГБ П.Фитина, и даже монументальный труд «Очерки Истории Российской Внешней Разведки», составленный и изданный под руководством выдающегося государственного деятеля России академика Е.М.Примакова. Кстати, обратите внимание на то, что фальшивка с матерной резолюцией появилась только под 50-летие Великой Победы. А тогда бал в антисталинской пропаганде правил небезызвестный А.Н.Яковлев.

На самом же деле произошло следующее. 16 июня от советского посла в Берлине Деканозова пришла информация, что якобы Германия согласна вступить переговоры, и урегулировать какие-то нерешенные проблемы. Это была «деза» со стороны Риббентропа, которую он запустил по приказу Гитлера, как якобы реакцию германского руководства на Заявление ТАСС от 13 июня 1941 г. Именно от 13-го, а 14-го оно всего лишь было опубликовано в газетах. Специально обращаю на это внимание, а то ведь все путают. В тот же день пришло сообщение от выдающегося агента ГРУ «Альта» - Ильзы Штёбе: 20-22-го шандарахнет. По линии Лубянской разведки, от выдающегося агента «Старшины» пришло сообщение, что все готово, вот-вот бабахнет… И на глазах Сталина произошло редкое в политике столкновение двух глобально противоречивших друг другу информаций. Одна говорит, что Берлин якобы хочет урегулировать все проблемы мирным путем, другие сообщают, что вот-вот бабахнет. Что должен делать руководитель государства, крайне заинтересованный в том, чтобы лучше подготовиться к отпору агрессии и ради этого любыми способами и средствами оттянуть и без того неминуемое смертельное столкновение?

Правильно, доверяя, но, требуя еще раз все проверить насчет того, что вот-вот бабахнет, одновременно еще раз попытаться вступить в диалог даже с таким смертельным врагом как Гитлер. Сталин это и сделал - приказал все еще раз тщательно проверить. Но тут пограничники сообщили, что с 18-го будет возобновлено выдвижение (оно было начато еще 13 июня, но тут же приостановлено - Англия еще не дала Гитлеру своих гарантий) ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции. Причем доказывают это документально: приносят листовки с той стороны - немцы требуют от поляков удалиться из 20-километровой зоны, сдать лошадей и т.д. Не могу в этой связи не отметить, что в последние два-три месяца, особенно в последние две недели перед войной разведка погранвойск, вопреки своей тактической природе, все больше играла роль стратегической разведки. Это было уникальное явление, о котором у нас мало известно.

Что делает Сталин? Он поручает Молотову: «Дозвонись до Берлина, чтобы тебя там приняли». Не получилось - Берлин специально заблокировал все телефонные линии, что впоследствии подтвердил тогдашний нарком связи. Понимали, супостаты нацистские, что Сталин пытался спутать им все карты, о чем и записали в своих дневниках. Сталин не успокоился. Уже было ясно, что счет времени пошел в буквальном смысле на часы! А абсолютной, подчеркиваю это особо, именно же абсолютной ясности с датой и временем нападения нет. Хотя, если честно, он еще самого Гитлера вынудил проболтаться о том, что агрессия планируется ориентировочно на двадцатые числа июня. А числа с 12-13 июня Сталин уже знал, что нападение планируется на 22 июня, на 4 утра. Это данные британского радиоперехвата, которые по каналам лубянской разведки попадали в Москву. Но в то же время, постоянно сверлил вопрос: как быть? Ведь не дай-то Бог «деза»?! Сами гитлеровцы то начинают выдвижение на исходные для нападения позиции, то немедленно же его отменяют. И если в такой ситуации начнешь «играть мускулами» на границе, объявишь всеобщую мобилизацию - риск угодить в агрессоры слишком велик! Тем более что по тогдашним понятиям объявление мобилизации было равнозначно объявлению войны. Кстати, небезынтересно будет упомянуть, что правительство Финляндии на пять дней раньше Гитлера объявило нам войну, открыто объявив 17 июня всеобщую мобилизацию в стране! Так что перед Сталиным стоял не простой вопрос - если не так сделаешь, то иди потом, доказывай, что ты не верблюд! В повестку дня встал вопрос о срочном получении интегральной разведывательной информации в режиме, как сейчас говорят, реального времени. Что же, по-вашему, сделал Сталин? Сталин вызвал командующего ВВС РККА Жигарева и Берия, которому подчинялись пограничные войска, и приказал силами ВВС Западного Особого военного округа организовать тщательную воздушную разведку на предмет окончательного установления и документального подтверждения агрессивных приготовлений вермахта к нападению, а пограничники должны оказать содействие. Все это четко подтверждается записями в журнале посещений Сталина. В ночь с 17-го на 18-е июня у него в кабинете были Жигарев и Берия. Сказано - сделано. 18 июня в течение светового дня вдоль всей линии границы в полосе ЗАПОВО с юга на север пролетел самолет У-2 пилотируемый наиболее опытными летчиком и штурманом. Через каждые 30-50 км они сажали самолет и прямо на крыле писали очередное донесение, которое молча забирали бесшумно возникавшие перед ними пограничники. Самое интересное в этом факте то, что он взят из воспоминаний Героя Советского Союза, генерал-майора авиации Георгия Нефедовича Захарова "Я - истребитель”. Перед войной он, в звании полковника, командовал 43-й истребительной авиадивизией Западного Особого военного округа. Вместе с ним в том полете был штурман 43-й авиадивизии майор Румянцев. С высоты птичьего полета они все разглядели, нанесли на карты и письменно отчитались через каждые 30-50 км. Они четко зафиксировали, что началось жуткое, лавинообразное движение всей армады вермахта к линии границы. Вот как происходила окончательная интегральная проверка разведывательных данных! И именно в тот день, 18 июня, Сталин отдал приказ о приведении войск Первого стратегического эшелона в полную боевую готовность! Директива была передана генеральным штабом в войска, но фактически не была выполнена. Во всяком случае, повсеместно она не была выполнена. Кстати, длительное время никто не обращал внимания на то, что в поступившей в военные округа в ночь на 22 июня знаменитой директиве № 1 было написано: «Быть в полной боевой готовности». А это означает, что до этого уже была директива, потому что было указано не «привести», а «быть». Как минимум, это самое «быть» касалось первого оперативного эшелона. Впоследствии на суде это подтвердил и бывший командующий Западным фронтом генерал Павлов. Прямо так и назвал, что 18 июня была директива Генштаба, но он ничего не сделал, чтобы ее исполнить. И его начальник связи тоже это подтвердил. Да и в наше время появились документальные подтверждения, что директива все-таки была. Правда, саму директиву найти пока никак не представляется возможным. Видать, во времена Хрущева она была уничтожена. С момента убийства Сталина и до ХХ съезда КПСС он, образно говоря, все печи Советского Союза топил архивными материалами. Однако последние предвоенные приказы, например, Прибалтийского округа четко свидетельствуют о том, что его командование выполняло какое-то специальное указание Москвы. И в Киевском округе то же самое. И флоты отчитались о приведении в боевую готовность уже 19 июня. И тоже по этой директиве ГШ. Да и материалы судебного следствия по делу Павлова и его генералов сохранились. Как говорится, подтверждение все-таки имеется.

И вот еще что. Обратите внимание, что упомянутая блицразведка с воздуха была осуществлена в полосе именно ЗАПОВО. Это к тому, что у нас невесть на каком основании все привыкли считать, что катастрофа Западного фронта произошла потому, что-де Сталин приказал считать главным для вермахта направлением удара Юго-Западное, то есть Украинское. Не буду напоминать, что за вермахт решал Гитлер, а не Сталин, однако даже из приведенного выше малюсенького, но имеющего колоссальное стратегическое значение факта видно, что Сталин опасался, прежде всего, удара на Белорусском направлении, в полосе компетенции ЗАПОВО (с 22 июня - Западный фронт). Именно там и была проведена блиц воздушная разведка.

В.: Тем не менее, 22 июня произошла катастрофа…

О.: Так она уже и не могла не произойти. Мало кому известно, например, следующее. Не взирая на директиву о приведении в полную боевую готовность, несмотря на окончательно установленный факт выдвижения ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции, у нас происходило нечто невероятное. К примеру, по свидетельству в прошлом ярого антисталиниста, но впоследствии выдающего философа и державника Александра Зиновьева отдавались приказания отвести танки в парк (на так называемый ПХД - танково-хозяйственный день), сдать снаряды на склад. Другие данные свидетельствуют о том, что тяжелую артиллерию оставили без тягачей, в некоторых местах сливали горючее из баков танков и самолетов. В стрелковых частях до сведения командиров не были доведены планы обороны. В ряде мест стрелковым дивизиям даже не были нарезаны полосы обороны. Несмотря на четко установленный факт взрывного сосредоточения авиации люфтваффе на аэродромах передового базирования, и даже на то, что командующий ВВС ЗАПОВО генерал Копец лично убедился в достоверности всего того, что установили Захаров и Румянцев, и сам Копец, и командующий округом Павлов отдали более чем странный - это если мягко - приказ. Приказ о разоружении самолетов передового базирования, снятии с них всего боезапаса, отправлении летного, особенно командного состава по домам и т.д.!? Да и сам Павлов, как известно, в ночь перед войной с упоением смотрел мольеровского «Тартюфа» в окружном театре. И это ведь не домыслы, а свидетельства очень уважаемых людей, боевых генералов, которые лейтенантами встретили войну на границе. В итоге уже на 15-й минуте агрессии наши летчики - те, которые несмотря ни на что сумели взлететь - вынуждены были идти на тараны, потому как нечем было стрелять по вражеским самолетам. В результате - жуткий погром нашей авиации прямо на аэродромах, особенно в полосе ЗАПОВО. А Копец, как Понтий Пилат «умыл руки»… - застрелился. А ведь этим-то причины катастрофы не исчерпываются. Такого навертели, что никак не можем разобраться. Ведь всего-то за четыре с половиной дня рухнул один из самых сильных - по количеству живой силы и боевой техники - округов. Сейчас постепенно на свет Божий вылезают такие факты, что … Однако общество по-прежнему почему-то уверено, что во всем виноват Сталин!? Вот же аксиому выдумали!? А позвольте спросить, в чем же он виноват, если санкция на приведение войск в полную боевую готовность была дана им за четыре дня до агрессии?! Уже даже американские историки, коих ну никак не заподозришь в симпатиях к Сталину, и то поняли, что на ХХ съезде Хрущев на глазах у всех осуществил глобальное мошенничество! Как говорят в народе, наврал с три короба такого, что до сих не можем расхлебать это дикое варево из лжи и фальсификаций. Из 61 положения хрущевского доклада ни одно даже на йоту не подтверждается! Особенно, что касается войны и ее начала. Все без исключения фальшивые! Подчеркиваю, что уже даже американские историки это сообразили. А у нас - ну никак! К слову сказать, американские историки сообразили и то, что основы всех мифов о внезапности, якобы превосходстве вермахта и т.п. причин трагедии 22 июня зародились именно в командной среде РККА, в том числе и высшего командного звена еще в первые дни войны! И вот ведь что интересно. Не врут американцы в этом вопросе, действительно так и было. Даже документы военной Фемиды начального периода войны это подтверждают! Более того. Если взять ныне рассекреченное письмо от 16 мая 1956 г. маршала Жукова на имя Хрущева (АПРФ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 188. Л. 4 -30), то любой может убедиться в том, что глобальным автором практических всех антисталинских мифов о трагическом начале войны является именно Георгий Константинович! По сути дела, в этом письме он их свел воедино, сделал, так сказать, свод всех мифов на эту тему!? Позволительно в таком случае спросить, а когда же наше общество это поймет?

В нашей историографии не принято упоминать о том, что Сталин проводил тщательное расследование причин трагедии 22 июня. А ведь оно шло всю войну. Завершено оно было только в конце 1952-го года. Перед теми генералами, которые были в приграничных округах и уцелели, он поставил ряд вопросов, которые свидетельствуют о том, что Сталин всерьез подозревал предательство. Основания для этого у него были. Это видно даже по донесениям некоторых партийных секретарей в июне 1941 года (я их привел во втором томе - «Трагедия 1941 года» - нового пятитомника «200 мифов о Великой Отечественной войне», который в середине июня с.г. выйдет из печати). Эти вопросы и часть ответов на них еще в 1989 году опубликовал Военно-исторический журнал (начиная с 3-го номера). Однако в ЦК КПСС потом спохватились и дальнейшую публикацию запретили. Пропагандой тогда командовал небезызвестный А.Н.Яковлев…

Менее всего мне хотелось бы, чтобы у уважаемых читателей сложилось впечатление о том, что подобными сведениями бросается жирная черная тень на генералитет и маршалитет в целом. Это было бы в корне неверно. Но мы должны, мы в праве знать все о том, как на самом деле произошла трагедия 22 июня и, естественно, почему, а также кто и в чем виноват. Пусть самую горькую, самую нелицеприятную, но мы имеем право знать всю правду. Ведь скоро уже 70-летие трагедии 22 июня, а она-то незаживающей раной сидит в исторической памяти общества. И в этой связи не могу не привести такого свидетельства. Генерал Н.Ф.Червов в книге «Провокации против России» указал, что «внезапности нападения в обычном понимании не было, и формулировка Жукова была придумана в свое время для того, чтобы взвалить вину за поражение в начале войны на Сталина и оправдать просчеты высшего военного командования в этот период»! А задолго до него пострадавший при жизни Сталина маршал артиллерии Н.Д.Яковлев с мужеством истинного солдата заявил: «Когда мы беремся рассуждать о 22 июня 1941 г., черным крылом накрывшем весь наш народ, то нужно отвлечься от всего личного и следовать только правде, непозволительно пытаться взвалить всю вину за внезапность нападения фашистской Германии только на И.В.Сталина. В бесконечных сетованиях наших военачальников о "внезапности” просматривается попытка снять с себя всю ответственность за промахи в боевой подготовке войск, в управлении ими в первый период войны. Они забывают главное: приняв присягу, командиры всех звеньев - от командующих фронтами до командиров взводов обязаны держать войска в боевой готовности. Это их профессиональный долг, и объяснять невыполнение его ссылками на И.В.Сталина не к лицу солдатам». Так и в самом-то деле. О какой внезапности может идти речь и тем более, на каком основании можно ею объяснять причины трагедии 22 июня 1941 г., если, во-первых, 18 июня 1941 г. была санкционированная Сталиным директива генштаба о приведении войск Первого стратегического эшелона в полную боевую готовность (и это не говоря о предупреждении Сталина еще 24 мая 1941 г.), во-вторых, если в тексте известной директивы № 1 - той, что была передана в войска в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. - было прямо указано, что возможно внезапное нападение Германии и, более того, если четко было указано, что необходимо «быть в полной боевой готовности». Еще раз подчеркиваю, что в переводе с военного на гражданский язык «быть» в документе такого ранга означает, что до этого уже была соответствующая директива. По крайней мере, для войск первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона. В противном же случае, должно было бы быть только «привести в полную боевую готовность».